Пик и дно кризиса

Прошедший в январе Гайдаровский форум подарил нам немало новых формулировок для обозначения вполне очевидного. Так, глава Минфина Антон Силуанов вспомнил про кризис 1998-1999 гг. Глава Сбербанка Герман Греф охарактеризовал РФ как страну-дауншифтер, за что подвергся нападкам ряда партийных деятелей, предложившим ему подать в отставку.

Между тем, все эти эпитеты, - как очень хорошо и слишком давно известно, - служат лишь для словесного обозначения точек на популярном графике, отражающем динамику цены на нефть.

Условное сопоставление номинальных и дисконтированных цен на нефть за разные годы

Источник: Википедия

Анализ картинок, вроде вышеприведенной – тема настолько избитая и банальная, что не нужно быть великим экономистом, ведущим политиком или глубоким специалистом по сортам нефти для того, чтобы его проделать.

Итак, во второй половине 20 века нефть становится достаточно предсказуемым биржевым товаром с относительно низкой волатильностью. Длительная стабилизация цен хорошо вписывалось в существовавшую тогда отечественную экономическую парадигму. Согласно которой, на каждом товаре была проставлена своя цена.

Одна из наиболее прогрессивных тем тех лет – предложение советских экономистов начать учитывать условную стоимость самого сырья наряду с себестоимостью его добычи. Это как-то отражало бы истощение его природных запасов. Что, впрочем, не нашло поддержки. Тем не менее, разработка нефтегазовых месторождений велась научно-обоснованными способами. Правда идея о том, что одновременно нужно искать эффективные способы прекращать или временно сокращать добычу нефти, числилась тогда по разряду абсурдных. Чем больше нефти и газа – тем лучше. Вот бесхитростный девиз тех лет.

С началом 70-х начинается подъем цен. Словесным обозначением для чего вполне может послужить словечко «застой». В середине 80-х, мы поимели резкий ценовой спад, приуроченный к тому, что назвали «перестройкой». Примерно через 10 лет история повторяется – имеем «кризис 1998-99 гг.». Еще через 10 лет – «кризис 2008-2009 гг.». С одной стороны – все это наступает крайне неожиданно. С другой – немного предсказуемо. Продолжив последовательность, рассчитываем следующую маркерную точку – 2018-2019 гг. Наверное, тут нас и поджидает пик кризиса. Или – его дно. Это уж как кому больше нравится говорить.

Каждый из таких вот минимумов цен – тема для отдельной докторской диссертации, а также важная, значимая, разграничивающая эпохи веха в политической жизни страны. В целом же, очевидно, что цена на нефть – ключевой, главный индикатор российской экономики, позволяющий прогнозировать вполне уверенно. Если не пятилетками, то хотя бы «десятилетками».

Одну из наиболее острых интерпретаций тому, что цена на нефть периодически достигает дна, дал в свое время бывший глава Минфина Алексей Кудрин. Публично заявивший о том, что по всему вероятию это как-то связано, является результатом сговора - скоординированных действий США и ряда стран Ближнего Востока. Подобного рода, содержащие часть доподлинной истины идеи восходят ко временам написания книжек вроде «Великая шахматная доска» или «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?». Значит, они отнюдь не новы.

Их популярность можно, в частности, объяснить некоторыми традиционными особенностями отечественной экономики и политологии. Так, падение стоимости реализации ниже полной себестоимости добычи не является у нас экономически значимым - в том смысле, что такое занятие надо, вообще-то, как-то уметь вовремя сворачивать. Сложилось так, поскольку сокращение продажи нефти за любую, по сути, цену практически означает прерывание притока валюты. Что не дает возможности закупать за рубежом все остальное и крайне необходимое. Все – в чем страна остро и постоянно нуждается, а потребители – жаждут.

К примеру, современную деловую и бытовую жизнь сложно представить себе без интернета. Только вот успели ли вы в этой жизни застать-увидеть хотя бы один отечественный компьютер или смартфон? Впрочем, пока человек живет – надежда остается. Но, честно говоря, разговоры про информатизацию и модернизацию с импортозамещением звучат на таком фоне попросту смешно. Про какую именно импортозамещающую диверсифицирующую модернизацию, начатую на дне пика кризиса, заводят речь сегодня - тогда, когда другие итоги подводят, а не прожекты составляют?

Впрочем, компьютерная техника - это только малая часть тянущегося к горизонту списка настоятельно необходимых товаров, закупать которые прямо за рубли можно с тем же успехом, что и за фантики от конфет. А обозреть целиком весь этот список, набранный мелким шрифтом, можно, наверное, только со спутника.

По одной только этой причине, поток аргументов в пользу того, что убыточные поставки надо продолжать – в какой-то там, очередной по счету надежде на рост цен или захват доли рынка – не иссякают у нас никогда. Приучив мысль двигаться в данном направлении, можно научно и публично обосновать, что нефтяной демпинг приведет к краху мировой экономики. Хотя житейская интуиция говорит о том, что речь тут скорее пойдет о ее расцвете.

Если перестать отслеживать публичные заявления одного министра и ответные реплики другого, то останется время на то, чтобы поразмышлять самостоятельно. Скажем, на предмет о том, откуда еще можно попробовать взять валюту при условии, что ее поступления резко сократились. Изучив в данной связи, допустим, лучшие практики Китая и Туркменистана.

Подобного рода экономические и анти-экономические обстоятельства не проецируются на политическую жизнь страны практически никак. Нужны какие-то драматические, заметные всем без исключения вещи – для того, чтобы экономические успехи и провалы привели к каким-либо недекоративным политическим последствиям. Отечественная политология является несколько загадочной дисциплиной, заниматься которой могут только специально обученные люди. Поскольку получение содержательного результата в этой сфере сопряжено с детальным анализом семейных, родственных, дружеских и прочих эмоциональных оттенков межличностных взаимоотношений. Без чего невозможно ни прогнозировать, ни попросту интерпретировать действительно значимые политические события.

Согласно древней традиции, отечественная экономика и политология слабо связаны между собой: финрезультат в политике критерием не является. Обе они еще более слабо ассоциируются с наукой в традиционном ее понимании. Порою больше напоминая сборник догадок, оформленных терминологией в качестве драпировки. Засим, представляется, что к идеям отечественных политиков, политологов и экономистов, особенно – конспирологического плана, следует подходить с известной долей осторожности. С поправкой как на “ветер”, так и на фактор “оттока мозгов” – типа утечки за рубеж.

Исходя же из соображений вроде остаточного здравого смысла, можно отметить тот факт, что к наиболее заметным последствиям приводит не абсолютное, а относительное падение цен на нефть в кризис - по отношению к предшествовавшему, “благополучному” периоду. Что начерно иллюстрирует вышеприведенный график.

Сам по себе кризис наступает всякий раз по-разному, в силу стечения огромного количества обстоятельств, каждое из которых малопредсказуемо и подлежит детальному анализу. Однако картина в целом укладывается в общеизвестную схему вполне прогнозируемых макро-экономических циклов, вроде тех, что описал Николай Кондратьев. Сослаться на которые здесь нам, в частности, мешает то обстоятельство, что окончание предшествовавшего нынешнему, “самому сложному и длительному 45-летнему циклу”, о котором сообщил в январе публике министр энергетики Александр Новак, вообще-то пришлось на длительное восстановление мировой экономики после 2-й мировой войны со стабильным спросом на нефть. О чем министр деликатно умолчал.

Кроме того, долгим К-цикл можно назвать, если его “исполнение” затянется не на 45, а – увы – на 60 лет. Конкретно, применительно к нефти, речь, скорее, идет про десятилетние циклы Жюгляра, подтвержденные фактическими данными на порядок лучше. Заодно, министр поразил воображение сведениями о себестоимости российской нефти – от 5 долл. за баррель. Это он точно – про вечную мерзлоту? Или уже про пески Саудовской Аравии? Впрочем, интуиция подсказывает, что в ближайшие годы речь пойдет про себестоимость несколько другую, рассчитанную отнюдь не маржинальным способом.

Обвал нефтяных цен начался не в конце, а в середине 10-ти летнего цикла

Источник: Яндекс

Как бы ни было, все сказанное по поводу циклов и себестоимости, вообще говоря, не требует никаких дополнительных, креативного плана объяснений от сторонников всевозможных теорий заговора. Последним, впрочем, будет небезынтересно обсудить и вторую сторону той же медали. Дело в том, что злонамеренно усилить кризисные явления в нашем отечестве можно иным путем – посредством опасного “сговора” с целью завышения цен на нефть в “благополучный” десятилетний период между кризисами. Что будет на порядок эффективнее. И для чего, собственно, хитрым образом договариваться с кем-то, в общем-то и необязательно. Простым примером чему могут послужить общеизвестные истории про страны, которым то запрещают, то разрешают торговать нефтью. Борьба с экстремизмом давно стала для чего отличным предлогом. Остается лишь вести ее в соответствии с календарным планом.

Понятным образом, усугубляют кризисные явления в экономике всякого рода затратные мероприятия, без которых можно было бы обойтись, дабы не скрести потом по сусекам. Вроде, проведения масштабных спортивных и иных торжеств, всякого рода деятельности, сопряженной с последующими торговыми санкциями, участия в локальных военных конфликтах, форсирования развития ВПК и тому подобные вещи. Список этот неполон. Но сходство СССР и нынешней РФ настолько разительно, если не сказать – поразительно, что г-на Грефа и г-на Силуанова хочется упрекнуть не в том, в чем некоторые их сегодня обвиняют, а скорее в том, что они при помощи слов искусно маскируют действительность.

Несколько неочевидным образом, вышеприведенный список излишних расходов можно пополнить другими, чисто российскими экономическими феноменами. Типа инноваций, нанотехнологий, электронного правительства, отраслевых реформ, импортозамещения-модернизации и прочих “перестроек”. Понятного экономического результата, кроме, пожалуй, роста коррупционной составляющей, от этого нет. Следовательно, все эти “экономические ускорения” можно попробовать писать в расходную графу - сразу по мере их оглашения. А вовсе не туда, где числятся активы, на которые можно всерьез рассчитывать потом, в годы кризиса. Понятно, что такое вот превращение инвестиций прямиком в затраты без последующей отдачи, нехарактерно для экономики “обычной”. Т.е. не российской, мимо которой все эти грузовики с валютной выручкой проезжают как бы транзитом. Чуть притормаживая, чисто символическим образом.

Специфика РФ вовсе не в том, что она страдает от низких цен на нефть. Гораздо губительнее для нее оказываются цены высокие, поскольку полученные сверхдоходы не имеют в нашей стране обыкновения трансформироваться во что-то экономически-полезное благодаря нормально работающему рыночному механизму.

Интересен, так сказать, не столько сам по себе пик или дно цен, сколько их соотношение. Предопределяющее то, что именно будет потом.

Вернемся к наукам. Как уже было сказано, что это за экономика у нас такая – ясно не до конца. Краткий же экскурс в отечественную политологию сводится к тому, что вполне подходящим, - да в общем-то и исчерпывающим, - для нее описанием, является сравнение с психологией пьющего человека. Особенно по тому ее разделу, где детально изучают похмельный синдром. Чем больше литров или баррелей было выпито кампанией, чем громче горланили, цеплялись к словам и проясняли оттенки уважения накануне, тем более хмурым бывает следующее утро. О чем вспоминаешь всякий раз, когда затевается очередной витиеватый спор о словах. Да. Пусть будет все так. Тем более, что смысла спорить о чем-то с пьяным человеком нету никакого.

Подобного рода рассуждения принято обрывать сегодня на том, что от низких цен на нефть страдают и другие конкретные страны, помимо России. Их список возглавляют США, начавшие недавно свою нефть экспортировать. Раз так, то низкие цены на нефть угрожают в том числе и американской экономике. Такого рода тезисы часто и настойчиво повторяют нам популярные у населения ученые-экономисты.

Вместе с тем понятно, что полная потеря “сланцевой” отрасли с относительно высокой себестоимостью добычи, действительно, позволит Америке вовремя, публично и демонстративно “пострадать”. Хотя стоит отметить, что сланцевые нефтегазовые месторождения обычно разрабатываются быстрым и примитивным способом, не подразумевающим их особо долгую, рачительную эксплуатацию. Чем-то смутным напоминая потемкинскую деревню.

Кроме того, занятые всем этими нефтяными инновациями американские компании отнюдь не числились в списках исправных плательщиков налогов. За счет чего многие из них и существуют до сих пор. Возможно, все это вызовет у США ряд переходящих экономических проблем. Которые, тем не менее, никак не получится всерьез сопоставить с теми трудностями, которые предстоит пережить в связи с нефтяным демпингом другой, оппонирующей ей ядерной сверхдержаве. Потерявшей за последние десятилетия столько собственных “импортозамещающих” отраслей, что счет им можно вести на десятки.

Если искать подходящее сравнение для американской сланцевой нефти, то им наверное будет программа СОИ. Шумно позиционированная в 80-е в качестве “звездных войн”. А потом - тихо свернутая, снятая с доски как пожертвованная пешка. Наверное, гонка вооружений времен СССР тоже нанесла экономике США определенный ущерб. Сглаженный за счет последующей конверсии. Про которую столь много и долго говорили у нас во времена перестройки. Придумывая причины, зачем она нужна.

Если кому-то так нравится больше, то подобного рода тематику можно освещать в увлекательно-конспирологической манере. Хотя, строго говоря, все то же самое можно назвать продуманной и долгосрочной стратегией по повышению уровня своей национальной безопасности, а также службой делу мира во всем мире. Выбор слов – дело вкуса оратора.

Итак, упражняясь в изящной словесности, можно придумывать изощренно-правильные названия для точек на графике с динамикой цен на углеводороды. Именовать застой 70-х – дауншифтингом, следующий за ним кризис – трудностями, трудности – перестройкой, перестройку – конверсией, конверсию - модернизацией, модернизацию – импортозамещением, импортозамещение – патриотизмом, патриотизм – справедливостью, дальше – придумают еще. Бороться с терроризмом – хорошо, сбивать самолеты – плохо. Кто ошибся в словах – того в отставку. Тут все четко.

Тревожит другой вопрос. Какие именно иные меры госрегулирования, помимо уже скопившейся в стране валюты и прочего легендарного “золота партии”, помогут нам преодолеть кризис? “Пик дна” которого мы то ли уже прошли, толи нет. Конкретно на что или на кого мы рассчитываем? Особо длинного списка ловко подобранных слов для раскрытия сути тут не требуется. Речь только о том, чтобы просто понять – если и такое, вдруг, возможно.